Родился 1 декабря 1922 года в Моршанске, Тамбовской губернии.
Бобров Всеволод Михайлович российский спортсмен и тренер,
заслуженный мастер спорта - 1948 год.
Бобров Всеволод Михайлович заслуженный тренер СССР 1967 год.
Бобров Всеволод Михайлович чемпион Олимпийских игр 1956 года.
Бобров Всеволод Михайлович чемпион мира 1954 года и 1956 года.
Бобров Всеволод Михайлович чемпион Европы 1954-1956 года.
Бобров Всеволод Михайлович чемпион СССР 1948-1949 годов, 1951- 1952 годов и 1955-1956 годов по хоккею с шайбой.
Бобров Всеволод Михайлович чемпион СССР 1946-1948 годов и 1950 года по футболу и 1945-1946 года по хоккею с мячом.
Бобров Всеволод Михайлович окончил Военно-воздушную академию им. Н. Е. Жуковского в 1956 году.
Бобров Всеволод Михайлович окончил Военный институт физической культуры и спорта в 1960 году.
В 1925 году семья Бобровых переехала в Сестрорецк, близ Ленинграда.
С юных лет Бобров Всеволод Михайлович и его брат Володя 1920 года рождения играли зимой в хоккей, а летом в футбол.
В 1938 году братьев Бобровых пригласили выступать за команду "Динамо", Ленинград.
В 1938 году Владимир поступил в Ленинградский военно- механический институт, а Бобров Всеволод Михайлович после окончания школы работал слесарем-инструментальщиком на заводе "Прогресс", который в начале Великой Отечественной войны был эвакуирован в Омск.
В 1942 году Бобров Всеволод Михайлович начал выступать за футбольную сборную города и вскоре стал курсантом военного интендантского училища.
Зимой 1944 года Бобров Всеволод Михайлович начал играть за хоккейную команду ЦДКА - Центрального Дома Красной Армии. Известный футбольный тренер Б. А. Аркадьев вспоминал впоследствии: "Я увидел, что новичок, попав в общество чемпионов страны, держался уверенно и спокойно. Это был настоящий, волей Божьей талант и мастер индивидуальной игры. Его скоростная обводка была потрясающей...".
Осенью 1945 года Боброва Всеволода Михайловича пригласили выступить и за футбольную команду московского "Динамо" во время турне по Великобритании.
Владимир Бобров, участник войны, удостоенный многих орденов и медалей, мечтал вернуться в большой спорт, но этому помешало тяжелое ранение, полученное в конце войны.
23-летний Бобров Всеволод Михайлович блестяще исполнил роль "блуждающего форварда" в 1945 году в матчах "Динамо" против таких сильных футбольных клубов, как "Челси" и "Арсенал", Лондон, "Кардифф Сити", Уэльс, "Глазго Рейнджерс", Глазго, забив 6 голов из 19. Известный спортивный комментатор Вадим Синявский назвал его в одном из репортажей - "Бобров - золотая нога".
На счету Боброва Всеволода Михайловича немало решающих голов.
В 1952 году на Олимпийских играх в Хельсинки сборная СССР за 20 минут до конца матча с командой Югославии проигрывала 1 : 5, но благодаря нападающему и капитану Боброву Всеволоду Михайловичу, забившему три гола, советской команде удалось сравнять счет - 5 : 5.
Бобров Всеволод Михайлович забил в чемпионатах СССР по футболу 97 голов в 116 матчах.
Шесть лет, период с 1947 года по 1953 год, Бобров Всеволод Михайлович совмещал свои выступления в футболе с хоккеем.
Бобров Всеволод Михайлович был единственным в истории спорта участником Олимпийских игр, капитаном футбольной команды в 1952 году в Хельсинки и хоккейной команды в 1956 году в Кортина д'Ампеццо.
Многочисленные травмы заставили Боброва Всеволода Михайловича сделать окончательный выбор в пользу хоккея с шайбой.
Тройка нападающих команды Военно-Воздушных Сил - ВВС В. Бобров - В. Шувалов - Е. Бабич, была сильнейшей в те годы в отечественном хоккее с шайбой.
В 1954 году состоялся сенсационный дебют сборной СССР на чемпионате мира по хоккею, где она заняла первое место, а Бобров Всеволод Михайлович был признан лучшим нападающим мира.
В 1956 году был капитаном Олимпийской сборной команды СССР по хоккею, выигравшей золотые медали в Кортина д'Ампеццо.
Всего Бобров Всеволод Михайлович забил 332 гола, в том числе 34 за сборную СССР.
С 1950 году Бобров Всеволод Михайлович - играющий тренер хоккейной команды ВВС.
С 1953 года - тренер футбольной команды ВВС.
Наибольших успехов в тренерской работе достиг в хоккейной команде "Спартак", Москва, в период 1964-1967 годы, бывшей чемпионом СССР в 1967 году.
Бобров Всеволод Михайлович был тренером сборной команды СССР по хоккею в 1972-1974 годах, которая стала под его руководством чемпионом мира в 1973 году и 1974 году.
Бобров Всеволод Михайлович руководил сборной команды СССР, когда она впервые сыграла серию матчей против канадских профессионалов в 1972 году.
Восхищаясь тренерским искусством Боброва Всеволода Михайловича, канадцы наградили его специальной золотой медалью.
Бобров Всеволод Михайлович умер 1 июля 1979 года в Москве.
Жирков Юрий Валентинович. Полузащитник. Заслуженный мастер спорта.
Родился 20 августа 1983 г. в г. Тамбове.
Выступал за команду "Спартак" Тамбов (2001 - 2003). С 2004 г. - в ЦСКА Москва.
Чемпион России 2005, 2006 гг. Обладатель Кубка России 2005, 2006 гг. Обладатель Кубка УЕФА 2005 г.
За сборную России сыграл 16 матчей.
Награжден Орденом дружбы.
"НАГЛЕЦ" ИЗ РОБКОГО ДЕСЯТКА
Из подающих надежды Юрий вырос в звезду отечественного футбола. Тренеры всех команд мечтают видеть Жиркова в своих командах. "Без Жиркова падает командная скорость", - сетуют экс-главный тренер сборной Юрий Семин и наставник ЦСКА Валерий Газзаев. Юрий Жирков - гость рубрики "Кумиры".
- Юра, после победы в Кубках УЕФА и России, после "золота" чемпионата вы мелькаете на страницах газет, на телеэкранах… Привыкаете видеть себя со стороны?
- Да какое там! Я совсем непубличный человек. До сих пор не по себе от воспоминаний о своем первом телевизионном интервью. Произошло это после одного из матчей Лиги чемпионов. По регламенту от команды должны выступать два человека. Я был второй после Рахимича. Волновался жутко: и краснел, и бледнел. Не представлял, что говорить, но вроде худо-бедно справился.
- Стеснительность - она ведь никуда не девается, независимо от того, выиграл человек Кубок УЕФА или нет?
- Согласен. Наверное, эта робость или скромность, уж не знаю, как назвать, останется со мной навсегда. Другое дело, что уже выработались какие-то стереотипы поведения, которые придают уверенность.
- Вас не поражают такие метаморфозы? На поле трудно найти человека по-спортивному злее вас.
- Футбол - игра наглецов. Спортивная дерзость помогает побеждать. На поле ты не размышляешь о том, что можешь получить травму или обидеть соперника. Думаешь только о том, как опередить оппонента. Иногда это выходит мне боком. Как в Дании, например. Не сдержался, чего уж лукавить. Очень трудно держать себя в руках, когда видишь, что проигрываешь по всем статьям, а сам сделать ничего не можешь.
Начнем с вашего детства. Действительно ли оно было таким уж трудным?
- Нормальным оно было. Просто жили мы вшестером в однокомнатной квартире. У меня была своя раскладушка. Чтобы никому не мешать, я допоздна гонял мяч во дворе. Приходил, когда все уже спали, тихонечко ложился в это "царское ложе". Закрывал глаза и думал о том, что когда-нибудь все будет иначе.
- Хотелось "выбиться в люди"?
- Не то слово! Не зря говорят, что футбол - спорт для бедных. Многие нынешние звезды росли в нелегких условиях, умение виртуозно обращаться с мячом было для них чуть ли не единственным шансом обеспечить себя и своих близких. Я рано начал задумываться о том, как вытащить свою семью на новый уровень. И самому, конечно, хотелось иметь машину, ни в чем себе не отказывать.
- Чувство голода вам знакомо?
- Мама у меня - почтальон, папа - рабочий. Мы не бедствовали, но случалось, я приходил вечером, открывал холодильник и… ничего в нем не находил. Ужин съедали без меня. Пару раз от обиды даже думал: ну и зачем нас столько нарожали, почему после меня не остановились (я второй по счету ребенок)? Зато сейчас счастлив, что у меня столько родственников!
- Слышал, вы в детско-юношеские годы не очень-то выделялись на фоне сверстников?
- Вообще не выделялся! Меня не замечали! Всегда сидел в запасе, даже на турниры не брали. В тамбовском дубле тоже не был востребован. На игры не переодевался, форму свою вынужден был отдавать тем, кто проходил в состав.
- Как боролись с уязвленным самолюбием?
- Терпел. Хотя однажды, когда меня, как казалось, незаслуженно, не взяли на турнир, не выдержал и на все плюнул. Как сейчас помню: было родительское собрание. Сказали, что Жирков не едет, я разрыдался и убежал. Дотемна стучал по мячу во дворе и думал, что больше никогда в команду не вернусь. Лет 13 мне тогда было. Слава богу, через какое-то время тренер меня нашел и позвал обратно.
- Не страшно было возвращаться?
- Мне безумно хотелось играть, и это желание перебивало комплексы, обиды, сомнения. Смотрел передачи о большом футболе и грезил о том, чтобы попасть на настоящие стадионы. Бывало, посмотрю "Футбольный клуб" с отчетом о матчах бундеслиги под песню "Айн, цвай, полицай…" и как полоумный лечу на улицу мяч гонять.
- Во дворе вы в авторитете были?
- Скажем так, если кто-то разбивал мячом стекло или сбивал антенну на машине, то взрослые всегда спрашивали с меня - как с заводилы.
И вы не пытались переложить вину на того, кто был действительно виноват?
- Нет. Даже когда кто-нибудь попадал в одну из сидящих на лавочке бабулек, все равно ответ держал я.
- Интересно, когда поступили в училище, продолжали в дворовых баталиях участвовать?
- Да я и сейчас бы продолжал в них участвовать, просто в контракте с ЦСКА есть пункт, запрещающий мне это делать. Можно ведь и травму получить. Напрасно сегодня недооценивается роль дворового футбола. У моего старшего брата, например, был друг - он играл, как Пеле. Я у него перенимал финты и считаю, что тот парень, сам того не осознавая, здорово мне помог. Что касается моего периода учебы по специальности техник-электрик, то он был исключительно спортивным. Я ведь туда и пошел для того, чтобы выступать на первенстве училищ. В итоге наиграл на диплом о среднетехническом образовании.
- Когда-то вы мечтали начать зарабатывать. Любопытно, что вы сделали со своими первыми деньгами?
- Инвестировал в футбол.
- Это как?
- Купил тарелку "НТВ-плюс", чтобы зарубежные чемпионаты смотреть. Мне этого органически не хватало. Прежде высшей удачей было, если удавалось у кого-то из друзей на видаке посмотреть футбольные кассеты. Потом неделями отрывки из увиденного в голове прокручивал.
- Когда стали приносить в дом продукты?
- Когда сделался "легионером". В тамбовском "Спартаке" денег платили мало и нам не запрещали выступать на первенстве колхозов. Я играл за деревню "Мордова", и за победы меня снабжали съестными запасами, которые я и приносил домой. Кстати, в деревне познал свой первый громкий успех. В финале на первенстве района мы уступали 0:1, и на последних минутах я забил два гола. Собралось очень много болельщиков, весь стадион мне аплодировал. Было приятно.
- Гордились собой?
- Чувство гордости пока испытывал лишь однажды. На следующее утро после победы в Кубке УЕФА. И то это была гордость за команду, за ребят, за страну, за родителей, близких и друзей. И только в последнюю очередь за себя.
Можете описать свой самый радостный, триумфальный момент до попадания в ЦСКА?
- Еще бы! Это был день, когда меня пригласили в основную команду тамбовского "Спартака"! Я понял, что судьба дала мне шанс! Что моя главная мечта теперь вполне может сбыться. Только вот на смену радости пришел жуткий страх. Оказалось, что я недопонял и вместо того, чтобы приехать на базу готовиться к матчу, приехал сразу на стадион - посмотреть игру со стороны. Когда руководство, которое планировало выпустить Жиркова на поле, увидело меня прохлаждающимся на трибуне, разразился скандал. Команда потерпела поражение, тренер обвинил меня чуть ли не во всех смертных грехах.
- Когда попали в ЦСКА, какие чувства испытали?
- Легкое удивление. Я к тому моменту наездился на просмотры под завязку. И в "Спартаке" был, и в "Локомотиве", и в киевском "Динамо". Уже научился справляться с неудачами и морально был готов к очередному отказу. Испытание у армейцев, между прочим, прошел не лучшим образом - мне кажется, у меня ничего не получалось, и я до сих пор теряюсь в догадках, что же Жорже во мне тогда разглядел.
- Старт в первом же вашем взрослом сезоне поразил! Не случайно вас часто сравнивали с Сычевым, который тоже вышел из тамбовского "Спартака" и стал российской мегазвездой...
- Дима, может, мегазвездой и стал. Я-то точно нет. Я по большому счету ничего еще не добился. Нахожусь лишь в начале пути и прекрасно понимаю, сколько мне еще предстоит пройти для того, чтобы крепко встать на ноги.
- И все же поразительно, что тамбовский "Спартак" дал нашему футболу двух таких... неплохих игроков. Уж такую формулировку оспаривать не станете?
- Не стану. Наверное, тренеры у нас были хорошие и ветераны требовательные. Диме было тяжелее. Он первопроходец. Не скрываю, я на него ориентировался: думал, если он сумел добраться до премьер-лиги, то и я смогу! О Сычеве у нас очень часто говорили, радовались его успехам. Вроде бы моим сейчас тоже радуются.
Астаповский Владимир Александрович. Вратарь. Заслуженный мастер спорта.
Родился 16 июля 1946 г. в г. Брянске.
Воспитанник брянской команды «Динамо».
Играл в команах «Нефтчи» Баку, СКЧФ Севастополь (1965 - 1968), ЦСКА Москва (1969 - 1980), СКА Хабаровск (1981 - 1982).
Чемпион СССР 1970 г.
Лучший футболист СССР 1976 г. (по результатам опроса еженедельника «Футбол»).
Лучший вратарь СССР 1976 г. (приз журнала "Огонек").
За сборную СССР сыграл 11 матчей. За олимпийскую сборную СССР сыграл 6 матчей.
Бронзовый призер Олимпийских игр 1976 г.
ВРАТАРЬ — ФИГУРА ОСОБАЯ
Из ныне здравствующих армейских футболистов разных лет Владимир Астаповский — самый титулованный: в 1976 году он стал одновременно лучшим игроком и лучшим вратарем Советского Союза. Но это не очень помогло ему в послефутбольной жизни.
C 13-го этажа Олимпийская деревня-98, построенная ко Всемирным юношеским играм, как на ладони. С суперсовременными корпусами, спортивными залами, теннисными кортами, идеально подстриженными газонами и искусственными водоемами. Один из самых престижных жилых комплексов в сегодняшней Москве. "Вот, — кивает он на окно, — думаю сходить к ним, попроситься в охранники. Может, возьмут, а? Надо же чем-то заниматься, да и от дома в двух шагах..."
Мы встретились, когда самого титулованного армейца можно было назвать и самым неустроенным: Астаповский сидел без работы. Тяжелее всего было днем. Жена уходила на работу, дочка в колледж, и он оставался один, если не считать роскошного черного кота по кличке Маркиз. И еще телефона. "Простите, а сколько вам лет? 52? Очень сожалею, но водителей старше 45 мы не берем". "Нет, с вратарями у нас есть кому работать. И в дубле тоже. И у юношей. И в детской школе. Так что рады бы, но..." "Володька! Ну, как ты? Ах, вон оно что... Да какое там, старик, ты же знаешь, какие сейчас времена. Вот позвонил бы месяца три назад, проблем бы не было. Не обижайся". Какие сейчас времена, он, конечно, знает. Были бы иные — не вызвал бы его за несколько дней до этого директор фирмы, где он заведовал гаражом с "мерседесом", BMW и "джипом", и не сказал бы, пряча глаза: "Вы извините, Володя, но платить вам больше нечем. Времена..."
На третьей позиции
Человека, погруженного в нелегкие сегодняшние проблемы, трудно отвлечь от них беседой о славном прошлом. Но вот на свет извлекаются два потрепанных альбома, распухших от фотографий и газетных вырезок на разных языках, и хозяин на глазах преображается, все охотнее комментируя каждую новую реликвию. Вот старый, совсем некачественный снимок — молодые ребята в спортивных костюмах и с ними люди в азиатских нарядах. Бирма, 1969 год. Предсезонная поездка ЦСКА, в которой главный тренер Всеволод Бобров впервые опробовал группу новичков, в том числе еще не стоявшего за "основу" Владимира Астаповского. 22-летний голкипер мог рассчитывать лишь на третью роль: место в воротах прочно занимал Юрий Пшеничников, вторым был Леонид Шмуц. В таком порядке они будут значиться в заявках ЦСКА три сезона, пока накануне чемпионата-72 фамилия Астаповского не займет первую строчку.
— Леня Шмуц — вот был вратарь от Бога! Если кто и мог стать "вторым Яшиным", так это он. И стал бы, если бы после ухода Пшеничникова первым сделали его, а не меня.
— Но многим он запомнился прежде всего нелепыми ошибками — вроде той, когда сам себе мяч в ворота забросил, помните?
— Глупости все это! Ошибки? Да кто их не совершал! Кстати, после той, о которой вы вспомнили, я крупно поругался с нашим тогдашним тренером Валентином Николаевым. Он рассердился на Леню и на следующий матч хотел ставить меня. А я отказался. Долго уговаривал дать Шмуцу шанс, говорил, что так человека сломать можно, но он был непреклонен. И я тоже: так на поле и не вышел, пришлось Николаеву ставить третьего вратаря Когута.
— И часто вы себе такое позволяли?
— Вообще-то я человек дисциплинированный, но иногда случалось. С тем же Николаевым, например, во время второго "золотого" матча с "Динамо" в Ташкенте в 1970-м. После того как Пшеничников пропустил подряд три гола, Валентин Александрович мне говорит: "Раздевайся, пойдешь в ворота". А я ему: "Не пойду". Он: "Да ты в своем уме? Как это не пойдешь?" — "Не пойду и все, хоть выгоняйте".
— Но почему? Такой ведь шанс!
— Да кто я был такой, чтобы самого Пшеничникова менять? Пацан, дублер — а он один из лучших вратарей Союза, человек в силе, в авторитете. Тут свои нюансы, мне ведь с ним и с другими ребятами еще жить да жить предстояло.
— Испугались?
— Да нет, не испугался. Просто я ни тогда, ни потом по-настоящему большим вратарем себя не считал. Так и в 76-м было, перед Олимпиадой. Вызвал меня Лобановский: "В Монреаль поедете так: ты первый, Прохоров второй". Я ему: "Валерий Васильевич, а Женька-то как же? (Рудаков. — Прим. Б.Б.) Нет, я так не согласен". Рудаков был Рудаков. И представить себе не мог: как это — я и вместо него? Лобановский: "Повторяю: ты первый, Прохоров второй". — "Да, но Женька..." — "Ты что, не понял? Еще повторить?" Осталось только руками развести и отправляться на Олимпиаду.
"Ты не вратарь"
— Но после 1976 года сомнения в том, что вы большой вратарь, наверное, отпали? Первая строчка на вратарской позиции в списке 33 лучших, приз лучшему вратарю сезона, звание лучшего игрока чемпионата СССР, олимпийская бронза — собрали все, что могли. Наверное, тот сезон вспоминаете как самый лучший?
— Вовсе нет, — неожиданно прозвучал ответ. — Лучшим в памяти остался сезон-75. Потому что проработал я его с Анатолием Владимировичем Тарасовым — человеком, которому обязан всем.
Приход создателя великого хоккейного ЦСКА в ЦСКА футбольный был тогда воспринят как сенсация. Пошло на нее армейское руководство, скорее всего, от отчаяния: чемпионат-74 команда закончила 13-й, и тянуть ее из ямы надо было любой ценой. Тарасов, правда, не вытянул и год спустя ушел, оставив ЦСКА на том же 13-м месте. Но, по убеждению Астаповского, успел одно: сделать из него вратаря и человека.
— Знаете, с чего началась наша работа с Тарасовым? С того, что он мне заявил: "Ты — не вратарь!" А мне ведь уже 28 было — не мальчик. Не знал, как и реагировать. Думал, отчислит. Он, кстати, при мне второму тренеру, Бубукину, однажды так и сказал: "Вот этого чтобы я больше не видел!" А знаете, что было в конце сезона? Приезжает он на базу в Архангельское — и ко мне: "Прости, Володя". — "Да за что, Анатолий Владимирович?" — "Не дали тебе лучшего вратаря, прости, не отстоял я тебя". — "Господь с вами, за что же вам извиняться-то?" И тут он взорвался: "Да ты сам-то понимаешь, что ты лучший? Лучший, ясно?"
— А говорят, Тарасов бывал жесток, ломал людей, подавлял...
— И меня ломал, да не сломал. И кроме пользы, ничего от этого не было. Когда он мне сказал, что я не вратарь, я его спросил: а кто же вратарь? Владик, говорит, Третьяк — вот это вратарь. Он у меня на тренировках по три шайбы сразу ловил. Пытаюсь ему втолковать: мол, то шайбы, а то мячи, то хоккейные воротца, а то футбольные воротища. А он знай свое: будешь ловить по три мяча или до свидания! И что вы думаете? Ловил. И по три, и по четыре. И спал с мячами — тоже он велел. И на стену с разгона взбегал, да так, что он поражался: "У меня Валерка Харламов пять шагов по стенке делал, а ты шесть!" И падать он меня заставлял — в грязь, на бетон, на песок с галькой, — чтобы страх отбить. Тренируемся в Сирии, на жутком поле — ни травинки, сплошные камни. Мне, конечно, ломаться зря неохота, а он подходит: "Ты что, Володя? Смотри, поле-то какое, как на "Уэмбли", — травка мягкая, падать одно удовольствие. Понял меня?" — "Понял, Анатолий Владимирович, как скажете". У него вообще принцип был: надо — значит, надо, никакие оправдания не принимаются. Даже те, что казались бесспорными. Заявляет мне, например: ты пенальти брать не умеешь. Я ему начинаю объяснять: мол, так и так, научно доказано, что мяч при ударе летит быстрее, чем способен на такой дистанции среагировать человеческий мозг... А он и слушать не желает. Должен брать — значит, будешь!
— И брали?
— Считался по этому показателю одним из лучших.
— За счет чего, если, как вы сами говорите, среагировать невозможно?
— Ну, есть всякие хитрости. Изучал соперников, запоминал их манеру бить. По тому, как человек ставит опорную ногу перед мячом, можно отгадать направление. Яшин Лев Иванович кое-что шепнул — что именно, говорить не буду, секрет.
Уроки Яшина
— Кстати, у кого из старших коллег учились? Кто был кумиром?
— Ничего оригинального не скажу: Хомич, Яшин. У Алексея Ивановича многому научился: он ведь фоторепортером был, стоял за воротами, часто подсказывал. И домой приглашал. Лев Иванович — тот нет, дистанцию держал. Но советы иногда давал. Жил он неподалеку от стадиона ЦСКА на Песчаной и часто захаживал к нам на тренировки. После занятий подойдешь к нему: "Лев Иваныч, ну как я сегодня?" Он скучный вид сделает: "Плохо". А потом объясняет: вот здесь тебе пораньше выйти надо было, а в этом эпизоде позицию занял неправильную и так далее. На следующий день стараешься не повторять ошибок. Так и учился: в наше время ведь никаких специальных тренеров для вратарей не было.
— Вы с самого начала встали в ворота?
— Да, еще в Брянске, мальчиком в местном "Динамо".
— Почему?
— Не знаю — нравилось, и все. Вратарь — фигура особая. В ЦСКА поначалу диковатым казалось: у меня в защите-то Шестернев, Истомин, Афонин, Багрич, а я, юнец, ими командую! Но как войдешь в раж, обо всем забываешь. Однажды Шестернев на меня даже попер: "Ты чего тут разорался!" — "Извините, — говорю, — Альберт Алексеевич, игра". Вот так: в жизни — только Альберт Алексеевич, а на поле — "Алик, справа!" Приходилось им с этим мириться: вратарь есть вратарь. Тот "золотой" матч, когда Астаповский отказался заменить Пшеничникова, ЦСКА выиграл 4:3, стал чемпионом Союза, и упрямца простили. Кстати, победный для армейцев сезон-70 их вратари отстояли почти поровну: Пшеничников — 15 игр, Шмуц — 14, Астаповский — 9. Девяти матчей оказалось слишком мало, чтобы получить не только золотую медаль, но и звание мастера спорта. Так что чемпионом страны Астаповский не считается. А в дальнейшем шансов им стать у него практически не было: за взлетом 1970-го последовало падение, от которого ЦСКА не оправился до конца 80-х. Но его вины в том, пожалуй, нет: он бился, даже когда остальные уныло возили мяч по полю, как будто выполняли тяжелую и постылую работу. Помню, в 1979-м наблюдал такое с трибуны: на ЦСКА больно смотреть, ни мысли, ни настроя, желание у всех явно одно — скорее бы все это кончилось, и только Астаповский тащит один мяч за другим, кричит на партнеров, требует, чтобы они шли вперед, пытается завести, а те словно не понимают.
— Да, приходилось слышать: ну чего ты, мол, разоряешься, ведь 0:2 уже, не все ли равно? — кивает он.
— Тогда, как и сейчас, много говорили о договорных матчах. Вам не предлагали "сплавить" игру — у вратаря ведь для этого возможностей больше?
— Бывало, конечно. Но как на духу говорю: ни разу не согласился. Обычно отвечал: не знаю ничего, ребята, есть капитан — к нему и обращайтесь. Однажды, правда, был грех, признаюсь: пропустил. Но бескорыстно! Играли неважно с кем, и вот защита моя одну атаку пропускает, другую. Соперники творят что хотят, а я пластаюсь в воротах и тащу все, что в меня летит. И так почти весь матч, пока, наконец, не подбегает ко мне один из наших: "Володь, да ты че, пропустить не можешь? Ну надо, пойми, всех же подводишь!" Они там, оказывается, договорились, а мне не сказали! Плюнул — и пропустил. Грамотно, конечно, чтобы комар носа не подточил. Денег требовать не стал. Правда, приезжаю после игры в гостиницу — в номере стол накрыт. Да зачем он мне — что я, за дармовое угощение мараться буду?
Триумф со счетом 0:3
— А какой свой матч считаете лучшим?
Вместо ответа, покопавшись в альбоме, Астаповский ткнул пальцем в вырезку из киевской "Спортивной газеты" за 1975 год. Отчет о матче "Динамо" (Киев) — ЦСКА начинался, как водится, с итогового счета: 3:0 в пользу киевлян.
—?!
— Да, представьте себе. Три гола я, конечно, пропустил (из них два Колотов забил мне с пенальти), но если бы не я, там было бы еще штук пять. Меня потом сами киевляне с поля на руках вынесли, а одна газета вышла с заголовком: "Астаповский против киевского "Динамо". Между прочим, того самого, которое две недели спустя выиграло Кубок кубков.
— И с большинством футболистов которого вы годом позже играли на Олимпиаде. Олимпийская медаль, пусть бронзовая, — большая ценность для любого спортсмена. Но выступление сборной в Монреале вряд ли было расценено как удачное?
— Конечно. И мною лично — тоже. Я ведь ехал за золотом. Но в полуфинале мы уступили немцам из ГДР — 1:2. Да еще после матча Лобановский мне сказал: "Это ты проиграл". Да почему же я, если решающий мяч пропустил с пенальти? Вот что такое вратарь: пропустил — виноват, и никто не станет вспоминать, сколько ты при этом вытащил.
От Камчатки до Мозамбика
После Монреаля Астаповский сыграл за сборную еще три матча, а потом его место занял Юрий Дегтярев из "Шахтера". ЦСКА продолжал выступать в чемпионатах ни шатко ни валко, каждый год в команде менялись тренеры — Мамыкин, Бобров, Шапошников, Базилевич... С последним отношения у Астаповского не заладились — по его словам, еще со времен работы в олимпийской сборной. И как-то незаметно, без проводов, без прощального матча Астаповский из ЦСКА исчез. Поиграл еще немного в СКА (Хабаровск), а потом и вовсе пропал с футбольного горизонта.
— Чем занимались в те годы?
— Служил. Просто служил в Вооруженных Силах, на Камчатке. Я же офицером был, играть закончил в звании капитана, предложили мне неплохую должность в штабе части. Но я подумал и отказался: какой из меня штабист — ни знаний, ни опыта. Пошел на комвзвода — это капитаном-то! Зато занимался любимым делом: технику ремонтировал — я ведь люблю с машинами возиться, автомобиль до винтика знаю. Играл за команду местного таксопарка. Вообще годы, которые провел на Дальнем Востоке, вспоминаю с удовольствием — наверное, потому, что на людей мне здорово везло, они там замечательные.
В войсках Астаповский все-таки не усидел. После Камчатки послужил еще некоторое время в подмосковной Кубинке, а потом решил попробовать себя на тренерском поприще. Был конец 80-х, и во многих развивающихся странах еще работали советские спортивные специалисты, в том числе и футбольные. Платили им по нынешним меркам немного, по тогдашним — вполне прилично, да еще в валюте, так что экзотические точки на футбольной карте мира успели освоить многие известные в прошлом советские футболисты. Астаповскому достался Мозамбик.
О том, что произошло в Африке, он вспоминать не хочет. А произошло вот что. Командировали его туда в рамках советско-мозамбикского военного сотрудничества на смену Виктору Бондаренко, известному игроку его же поколения, выступавшему за ростовский СКА. Ростовчанин двумя годами ранее принял в полуразобранном состоянии армейскую команду "Мачедже" и вытянул ее в чемпионы страны. Когда же он еще и успешно выступил в Кубке африканских чемпионов, откуда прежде представители Мозамбика обычно вылетали в первом круге, про русского тренера даже сложили песню.
Узнав, что Бондаренко уезжает, поклонники "Мачедже" расстроились, но когда выяснилось, что вместо него прибывает бывший вратарь сборной СССР и лучший футболист Союза, приободрились. "Ваш предшественник вывел наш клуб на африканскую арену. Что дальше?" — спросили у Астаповского на его первой пресс-конференции в Мапуту. "В Европу поедем!" — не задумываясь, ответил он. Эти слова на следующий день вынесла в заголовок центральная мозамбикская газета Noticias, окончательно приведя местных фанатов в радужное настроение.
Но дальше было совсем другое. Шла неделя, другая, третья — нового тренера даже не представляли игрокам. Пора было готовиться к сезону, а знакомство с командой сводилось к общению с играющим вторым тренером Тото, говорившим по-русски. Астаповский маялся во второразрядной гостинице, ходил на собрания в аппарат главного военного советника и выслушивал от представителей мозамбикского министерства обороны бесконечные обещания дать работу. В конце концов работу дали: откомандировали в армейский клуб города Нампула. Столичная команда досталась коллеге-португальцу.
Необъяснимо? С точки зрения обычной логики — да: хотели тренера, причем советского, получили, да еще бесплатно, и отправили в захолустье, где он был совсем не нужен, отдав предпочтение другому, стоившему немалых денег. Но это Африка, где логика действует не всегда. Сколько мы ни вбухивали денег в Мозамбик, сколько ни выслушивали заверений в дружбе, все равно так и остались там чужими. А португальцы, бывшие угнетатели, — своими. Тренерский корпус в Мозамбике всегда был их вотчиной, и пускать туда посторонних они не собирались. Бондаренко уже был бельмом на глазу, но "съесть" его не получилось — слишком хорошо играл "Мачедже". Короткое межвластие в клубе оказалось удобным моментом, чтобы избавиться от нежелательной конкуренции. Кстати, несколькими годами позже аналогичная история произошла с возвратившимся в Мозамбик Бондаренко: выведя сборную страны в финальную часть Кубка Африки-96, он незадолго до начала турнира был уволен и заменен на португальца Руя Касадора.
В Нампуле Астаповский продержался недолго: из мозамбикских городов этот одним из первых мог претендовать на звание "могилы белого человека" — невыносимая жара, антисанитария, малярия, свет и вода с перебоями, продукты тоже. Семью из Союза не вызовешь: в отличие от Мапуту, советской школы в Нампуле, конечно, не было. А команда... Что можно сказать об одной из самых слабых команд одной из самых слабых в футбольном отношении африканских стран?
— В общем, пробыл я в Мозамбике около полугода и уехал. лохо мне было, когда вернулся в Москву, очень плохо. Но потом собрался: в футболе, не в футболе, надо было жить дальше. Ушел из армии, работал водителем, охранником. Всякое было... Сейчас вот без дела сижу, но верю, что ненадолго. Все будет в порядке — как же иначе?
Армеец навсегда
— А как насчет того, чтобы поделиться опытом с молодыми?
— Думал об этом. Ведь дело не в том, чтобы уходящий вратарь, как у нас принято, молодому свои перчатки принародно передал. Ну дам я тебе перчатки — ты что, от этого лучше станешь? Мне вот Хомич с Яшиным свое отдали, и я свое кому-нибудь рад бы отдать — вот только некому. Даже дома: внук у меня есть, Саша, четыре года, парень мировой, люблю его без памяти. Предложил дочке: давай я из него вратаря сделаю — она ни в какую.
— Кто из нынешних российских вратарей вам нравится?
— Филимонов. Способнейший парень, с ним поработать как следует — цены не будет.
— Как вам сегодняшний ЦСКА?
— Рад за них, за Олега Долматова. Вот что значит тренер, который понимает футболистов. Потому-то и у него, и у его тезки Романцева люди играют. Но игру ЦСКА я вам прокомментировать не смогу: не смотрю. "Спартак" смотрю, "Динамо", а ЦСКА — нет. Как уходил оттуда с тяжелым осадком, так он до сих пор и остался. Разные были у меня времена, были и тяжелые — и никакой помощи от родного клуба я не видел. Ни разу. Пока играл, все в друзьях ходили, а потом как отрезало.
— Но два года назад, перед матчем ЦСКА — "Локомотив", ваше 50-летие отметили неплохо.
— Да, только клуб здесь ни при чем: это все ваши коллеги-журналисты постарались. И памятный приз вручили, и поздравили. Приятно было, конечно, но и грустно одновременно.
— И за ветеранов не играете?
— Почему же, играю регулярно. Но не за армейских, а за динамовских. Свои как-то не зовут, а вот те, наоборот, приглашают постоянно.
— Значит, армейцем себя уже не ощущаете?
— Кто вам такое сказал?! Люди всякие бывают, и жизнь по-разному складывается, но лучшие-то годы — там, и это от меня никуда не денется. Армейцем был, армейцем и остаюсь. И слова плохого о ЦСКА никому сказать не позволю.
Ерёмин Михаил Васильевич. Вратарь. Мастер спорта международного класса.
Родился 17 июня 1968 г. в г. Зеленограде Московской обл. Скончался 30 июня 1991 г.
Воспитанник зеленоградской ДЮСШ и московской СДЮШОР ЦСКА. Первые тренеры - Вячеслав Дмитриевич Клочков, Е. Николаев, В. Бубукин.
Выступал за ЦСКА Москва (1986 - 1991).
Чемпион СССР 1991 г. Обладатель Кубка СССР 1991 г.
За сборную СССР сыграл 1 матч. Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче.
Чемпион Европы среди молодежных сборных 1990 г.
ЕГО ЛУЧШИЙ МАТЧ - ПОСЛЕДНИЙ...
Его последняя игра - финал Кубка СССР с московским "Торпедо" (3:2) - состоялся 23 июня 1991 года. Наверное это лучший матч Ерёмина в карьере. А 24 июня в газетах можно было прочитать: "АВТОКАТАСТРОФА. Вчера ночью в автокатастрофе пострадал вратарь команды ЦСКА Михаил Ерёмин. В тяжелом состоянии он доставлен в больницу. Чтобы не возникло досужих разговоров, сообщаем, что медицинская экспертиза не нашла в крови Ерёмина алкоголя."
...После матча, ночью, недалеко от Зеленограда (деревня Чёрная Грязь) машина с Михаилом и его приятелем попала под встречный "Икарус". На высокой скорости лопнула шина и автомобиль выбросило на встречную полосу. С многочисленными травмами он был доставлен в реанимационное отделение 3-й больницы города Зеленограда. Скончался вечером 30 июня 1991 года.
В память о Михаиле Ерёмине клубом любителей спорта ЦСКА учрежден приз "Лучшему молодому вратарю высшей лиги". Его лауреатами становились такие вратари как Дмитрий Харин и Сергей Овчинников.
Садырин Павел Федорович. Мастер спорта. Заслуженный тренер России.
Родился 18 сентября 1942 г. в г. Перми. Скончался 1 декабря 2001 г. в г. Москве.
Воспитанник футбольной школы "Звезда", г. Пермь.
Играл в командах "Звезда" Пермь (1959 - 1964), "Зенит" Ленинград (1965 - 1975).
Тренер команды "Зенит" Ленинград (1978 - 1982, 1995 - 1996). Главный тренер "Зенита" Ленинград (1983 - 1987). Главный тренер команды "Кристалл" Херсон (1988). Главный тренер ЦСКА Москва (1989 - 1992, 1997 - 1998, 2000 - 2001). Главный тренер сборной России (1992 - 1994). Главный тренер команды "Рубин" Казань (1998 - 1999).
Привел к золотым медалям чемпиона СССР "Зенит" Ленинград в 1984 г. ЦСКА в 1991 г. под его руководством стал чемпионом страны и обладателем Кубка.
МОЙ ПАВЕЛ САДЫРИН
В четверг 18 сентября ему мог исполниться 61. Вместе со смертью Павла Садырина безвозвратно канула в Лету целая эпоха в истории армейского спорта, венцом которой был 1991-й год, год последнего футбольного первенства разваливающейся мировой державы.
Конец 60-х. Павел Садырин (второй справа) отмечает забитый «Зенитом» гол. Фото "КП Санкт-Петербург".
Редко случается, когда тренера одинаково чтут болельщики двух таких разных клубов. Садырин. Эта фамилия в равной степени является магической как для "Зенита", так и для ЦСКА. Хотя — прости меня, Питер — для последнего она всегда значила чуть больше. Именно армейскому клубу он отдал последние годы своей яркой жизни и именно красно-синие цвета устлали своему тренеру его последний путь. Много воды утекло с тех пор, как "Зенит" и ЦСКА становились чемпионами, и оба раза к успеху их приводил Садырин. Думаю, не стоит напоминать о том, что с тех пор ни те не другие подобного больше не добивались.
Уже не помню, сколько за свою журналистскую карьеру я написал заметок — много хороших, еще больше плохих — но одна из них навсегда осталась в моей памяти. Впрочем, в силу полного отсутствия соответствующих навыков, вряд ли она могла вызвать восторг у признанных эстетов художественной литературы, но именно этой статьей я продолжаю гордиться до сих пор. Написана она была о Садырине, а точнее о том, как его не стало.
Мария Павловна Садырина и ее сын Павел в московской квартире Садыриных. Фото "КП Санкт-Петербург".
Он никогда не скрывал своих эмоций.
Потому что просто не умел этого делать. За что и страдал. Да, возможно, иногда перегибал палку, но, по крайней мере, он всегда был честен. По отношению к игрокам, болельщикам, самому себе, наконец. Другое дело, что отнюдь не всегда ему отвечали взаимностью.
Гораздо чаще его предавали. Так было и 87-м, когда из-за горстки обиженных интриганов ему пришлось покинуть родной "Зенит", так было и в 98-м, когда за неудачно, по определенным причинам, проведенный первый круг его выкинули из ЦСКА. Впрочем, по сравнению с 94-м, подобные катаклизмы казались чуть ли не обыденностью. До последних дней своей жизни гноящейся занозой в его сердце оставались воспоминания о работе в сборной России, точнее не о работе, а о подлом предательстве, которому он подвергся накануне события. События, обязанного стать вершиной его тренерской карьеры. Кого-то из них он простил и даже взял с собой в Америку. И вновь ошибся. "А крайних вообще легко найти. Обычно это главный тренер". Ну да Бог им судья.
1994 год. Дача Садыриных в Токсово. Павел Федорович, его сын Денис и их любимец пес Лорд. Фото "КП Санкт-Петербург".
Могу только догадываться, насколько больно и стыдно ему было после того нелепого падения в Архангельском появляться на людях с палочкой. Ему, несгибаемому, волевому, настоящему мужику. И не было для него ничего страшнее показать свою слабость и беспомощность. Ведь до вершины ему постоянно не хватало какой-то малости. И кто знает, смог бы Александр Тарханов стать настоящим возмутителем спокойствия сезона-1995, а Олег Долматов установить тот феноменальный рекорд (14 побед во втором круге первенства-1998), если бы не заложенная Садыриным функционально-тактическая база.
"А тут, в Ватутинках, условия хорошие. Поле, еда. И знаешь еще что — нам же автобус наконец новый дали! При "старом режиме" приходилось без клубного транспорта обходиться. Зато теперь у нас есть абсолютно все. Обстановка сейчас такая душевная. Всем нравится — и тренерам, и ребятам. Все хорошо будет, я уверен...". Эти слова он произнес накануне рокового августовского матча в Махачкале. Матча, в котором он потеряет сына.
Матча, после которого биологические часы его жизни повернут вспять.
Тогда в 91-м на могиле Миши Еремина футболисты поклялись сделать все для того, чтобы в хрустальной чаше Кубка СССР поздней осенью оказалось и золото чемпионата. И выполнили обещание. Десять лет спустя сделать этого они не смогли, ограничившись завоеванием Кубка-2002 и серебром. "Эту победу мы посвятили Павлу Федоровичу Садырину и Сергею Перхуну — тем, кто еще совсем недавно был рядом с нами. На поле мы еще и за них старались, как бы за них играли, а потому их доля участия в этой победе тоже есть. Уверен, те, кто болеет за нашу команду, думают так же и поймут нас," — скажет Сергей Семак после победы в кубковом финале, соперником в котором по мистическому совпадению был "Зенит".
Родился 9 сентября (21 сентября по новому стилю) 1899 г. в г. Санкт-Петербурге. Скончался 17 октября 1986 г. в г. Москве.
Начал играть в 1914 г. в Санкт-Петербурге в команде «Унитас».
Карьера игрока (защитник): «Рускабель» Москва (1920 - 1922), «Сахарники» Москва (1923 - 1925), РКимА Москва (1926 - 1930), СиМ и «Металлург» Москва (1931 - 1936). В 1925, 1930 - 1931 годах играл за сборную Москвы; в 1932 и 1934 годах — за сборную ВЦСПС.
Тренерская деятельность: с 1922 по 1936 год был преподавателем фехтования в военной академии имени М.В. Фрунзе, в 1936 (с августа) — 1939 годах работал тренером «Металлурга» Москва, в 1940 - 1944 (по май) — «Динамо» Москва. С 1944 (с июля) по 1952 год и в 1958 - 1959 годах был старшим тренером ЦДКА (ЦДСА, затем ЦСК МО), с 1952 (с сентября) по 1957 год и в 1963 - 1965 (по август) годах работал старшим тренером «Локомотива» Москва, работал старшим тренером «Нефтяника» Баку — в 1961 - 1962 годах, «Пахтакора» Ташкент — в 1967 году, «Нефтяника» Фергана — в 1968 году (с августа), «Шинника» Ярославль — в 1969 (по июнь) году.
В 1952 году (с февраля по июль) был старшим тренером сборной СССР, выступившей в футбольном турнире Олимпийских игр 1952 года в Хельсинки. В 1959 году был одним из тренеров олимпийской сборной СССР.
Под руководством Аркадьева московское «Динамо» стало чемпионом страны 1940 года, а команда ЦДКА — чемпионом СССР 1946, 1947, 1948, 1950 и 1951 годов. Кроме того армейцы Москвы в 1945 и 1949 годах были вторыми, а в 1958 году — третьими призерами чемпионатов страны. Помимо этого ЦДКА—ЦДСА становилось обладателем Кубка СССР в 1945, 1948 и 1951 годах, а в 1944 году было финалистом Кубка СССР. Московский «Локомотив» в 1957 году выиграл Кубок СССР.
Всего команды под руководством Б.А. Аркадьева выиграли 10 всесоюзных турниров, а если считать и призовые места, то число побед во всесоюзных турнирах (чемпионат и розыгрыши Кубка СССР) возрастет до 14. Результат, никем не превзойденный в 50-70-е годы. Выдающийся теоретик и практик отечественного футбола. Он является автором ряда оригинальных тактических идей и теоретических проработок, способствовавших развитию отечественного футбола.
Награжден орденом «Знак Почета».
Автор книг, до сих пор не утративших своей актуальности, «Тактика футбольной игры» (Первое издание, Москва, 1948 г., четвертое издание — Москва, 1962 г.) и «Игра полузащитников» (Москва, 1956 и 1958 гг.).
